Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боль ослепила его.
Упал на колено, вцепился в лохматый встопорщенный загривок Белого. Так, скорчившись, сидел минут пять. Вспомнил слова Лыкова: “Не суетись… Ногу потянешь, колено выбьешь — один останешься. Мы тебе не подмога”.
— Не суетись! — прикрикнул на себя.
Встал.
Прихрамывая, шагнул.
Еще шагнул.
Боль отступала. А дальше еще легче было ступать.
Почему?
Понятно, подъем кончился. Вон сколько звезд над головой. Он на перевале. Луна висит за Двуглавым, все в голубом, в неестественном свете.
Он замер.
Грандиозный каменный обрыв косо спадал на тундру. Темные слои мешались со светлыми, как на Угольном, рядом с палаткой. В лунном свете вспыхивало, взрывалось ярко что-то неведомое — там, наверху.
Лед? Хрусталь горный?
Он не знал.
Он не хотел знать. Ему было достаточно того, что не надо лезть наверх.
Наклонив голову, двинулся упрямо в черноту вновь сузившегося ущелья.
Собачья тропа! Знали, как назвать. Нашли самое точное определение.
Собачья!
Даже Белый вымотался, вываливался из пасти жгучий язык, поглядывал косо на Вовку. Сколько, мол, брести этим коридором?
— Иди, иди!
Вовка скользил по льдистым натекам, хватался за выступы, помнил: его ждут на метеостанции, радовался — греют рукавички Николая Ивановича. Не обморозит пальцы, отстучит сообщение в Карский штаб.
“Сколько еще идти?..”
Одно знал точно: тропа пошла под уклон.
Чувствовал это по изменившейся линии стен, по удлинившемуся шагу, по тому, как сносило его теперь при падении вперед, к палатке. Заторопился было, но заставил себя не спешить. Не хватало подвернуть ногу тут, перед целью.
Шел, цепляясь за сосульки, висящие с каменных стен. Шел, ругал себя.
“Все при деле, а я иждивенец. На “Мирном” — все заняты делом, я один бил баклуши. Леонтий Иванович рядом, разве я с ним поговорил? Обидел только. Почему, дескать, не на фронте! А тут тоже фронт. Тут даже страшней, чем на фронте. А мама? Чем я помог ей? А боцман Хоботило? Я же только мешал боцману, подманивал к судну лихо!”
Вовка сплюнул с презрением.
“Иждивенец! Лыков вот добровольно согласился отработать еще один сезон на острове. Он сто лет не видел людей, он сто лет не слышал патефона. А он, Вовка, даже не знает — везут ли Лыкову патефон!”
“Цветут фиалки, ароматные цветы…”
“А радист? Он послушал мою морзянку, он сразу все понял. Но он сказал — может. Значит, я должен. Николай Иванович, например, уже бы добежал до Угольного, если бы мог выбраться со склада!”
“Иждивенец!”
Никогда Вовка не презирал себя так сильно.
Заблудись он, заплутай в ущелье или в тундре, погиб бы он не от холода, не от недостатка сухарей, — погиб бы от презрения к самому себе.
К счастью, Вовка не заблудился.
К счастью, он прошел Собачью тропу.
С высокого уступа, запорошенного сухим снегом, увидел не каменные развалы, увидел плоские пространства Сквозной Ледниковой.
Лунный свет был так ярок, что слепил глаза, мешал видеть детали.
Различал: на фоне неба, на фоне нечастых звезд смутно вырисовывается восточное плечо Двуглавого. Различал: отражаясь от снега, лунный свет размывает предметы — то ли глыба льда, то ли медведь присел в трех шагах?
Лыков прав. Труднее всего определиться именно здесь, в тундре. Разберись, где палатка? Пойми, куда двигаться?
И пес куда-то исчез.
— Белый!
Не было пса.
Исчез, растворился в неверном свете. Первобытная тишина отразила Вовкин крик.
Он теперь не боялся кричать.
— Белый!
В ответ грянул с моря орудийный выстрел.
“Подлодка!”
“Да нет, — презрительно успокоил себя Вовка. — Идет сжатие льдов. Льдины выдавливает на берег. Крошатся льды, лопаются”.
— Белый!
Не откликался пес.
“Бросил, — возненавидел Вовка пса. — Кого бросил, гад!”
Торопился.
Не хотел ждать рассвета.
Хотел незамедлительно выйти в эфир.
Луна теперь не помогала. Больше мешала. Все вокруг тонуло в голубоватой обманчивой дымке, в стеклянной голубизне. Вовка шел вроде к темным осыпям, а вышел ко льдам. Поднялись вдруг справа торосы.
Вот она, увидел он, полынья! Он узнал ее по темным пятнам на льдинах. Здесь, рядом, в трещине, лежит боцман Хоботило. Мрачно дымит, всхлипывает вода в полынье. Вовку зовет.
Прислушался.
Точно, поскуливание, плеск!
Ничего не видел в голубом мареве, зато отчетливо слышал — зовет Белый!
“Упал в полынью?”
Чуть не на ощупь, обходя промоины, обходя ледовые завалы, Вовка шел на поскуливание, всматривался в ледяную пустыню. Видел: стремительно взмывают над Сквозной Ледниковой странные серебристые полосы.
Или так кажется?
Нет, понял он, не кажется.
Мощный порыв ветра обдал его холодом, поднял над Сквозной Ледниковой широкий снежный шлейф, сверкающий; затейливый, аккуратно повторяющий все капризы, разостланного под ним рельефа. Мириады мельчайших ледяных кристалликов, беспрестанно двигаясь, ярко вспыхивали, диковато преломляли лунный свет. Вовка похолодел: поземка? пурга идет?
Крикнул:
— Белый!
Услышал из лунного марева поскуливание пса.
“Тоже мне, путешественник!”
Не знал, себя ругает или Белого.
Наверное, себя.
Ему, Вовке, следовало искать черную палатку, а он искал Белого. Ему, Вовке, следовало думать о зимовщиках, ему следовало возвращать стране украденную фашистами погоду, а он думал о каком-то там Белом, он рисковал заблудиться, провалиться в трещину, из которой никто извлечь его не сможет.
Клял себя, а все равно шел. Не мог не идти на зов Белого.
Шел, чувствуя себя ничтожно малым и слабым среди безмерных пространств ледяного острова, обвитого шлейфами начинающейся пурги, шел, подавленный безмерностью мировых событий, которые почему-то никак не могли разрешиться без его, Вовкиного, участия.
Зато нужен он!
Раньше, например, нуждались в нем только родители. Ну, еще Колька, хотя Колька вполне мог обойтись и без него. Но сейчас, на Крайночнм, Вовка был нужен всем! И Кольке, и отцу, и маме, и Лыкову, и Елинскасу, и Николаю Ивановичу, и капитану Свиблову. Всей стране нужен!
Он шел.
Помнил приказ Лыкова, но шел на зов пса. Шел, рискуя окончательно заблудиться.
Лишь твердил упрямо:
— Найду!
3
Ему повезло.
Он набрел на полынью, в которой барахтался Белый. Он выручил из воды пса.
Ему повезло.
Пес по запаху вывел его прямо к палатке.
- Мир приключений 1977. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Николай Коротеев - Прочие приключения
- МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Карен Симонян - Прочие приключения
- МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Дмитрий Биленкин - Прочие приключения
- МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1968 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - В. Пашинин - Прочие приключения
- Мир приключений № 14, 1968 - В. Пашинин - Прочие приключения
- Мир приключений 1974 - Николай Коротеев - Прочие приключения
- Мир приключений 1974 - Николай Коротеев - Прочие приключения
- Уносите Ноги! - Юрий Гладков - Боевая фантастика / LitRPG / Прочие приключения / Периодические издания / Фэнтези
- Летние рассказы II - Александр Майский - Прочие приключения / Путешествия и география
- Сын Петра. Том 1. Бесенок - Михаил Алексеевич Ланцов - Попаданцы / Прочие приключения